Оборонительная война

Хотя на II конгрессе Коминтерна не ставился вопрос о переходе «к наступлению против союзников Антанты», в его воззвании от 19 июля к пролетариям и пролетаркам всех стран отмечалось, что «Советская Россия находится в состоянии оборонительной войны», но «если под ударом Красной Армии распадется белогвардейская Польша и польские рабочие захватят власть в свои руки, то германским, австрийским, французским и итальянским рабочим будет легче освободиться от своих эксплуататоров и что за ними последуют также рабочие Англии и Америки».

20 июля в обращении СНК РСФСР к рабочим, крестьянам и всем честным гражданам Советской России и Советской Украины указывалось, «что наш отказ от вражеского посредничества ни в коем случае не означает изменения нашей политики по отношению к Польше Борьбу мы доведем до конца против всех врагов, и вместе с тем мы поможем польским рабочим и крестьянам освободиться от своих польских и чужеземных угнетателей».

Позднее Ленин говорил: «У нас созрело убеждение, что военное наступление Антанты против нас закончено, оборонительная война с империализмом кончилась, мы ее выиграли. Польша была ставкой… Мы будем пробовать теперь… наступать на них, чтобы помочь советизации Польши… … Мы поможем советизации Литвы и Польши… Мы должны штыками пощупать — не созрела ли социальная революция пролетариата в Польше? …Польша, как буфер между Россией и Германией… является опорой всего Версальского договора… Польша — такой могущественный элемент в этом Версальском мире, что, вырвав этот элемент, мы ломали весь Версальский мир». Он полагал, что война с Польшей была «более непосредственной войной против Антанты, чем предыдущая война»; «наступая на Польшу, мы тем самым наступаем на самую Антанту; разрушая польскую армию, мы разрушаем тот Версальский мир, на котором держится вся система теперешних международных отно — шений». «Это было важнейшим переломом не только в политике Советской России, но и в политике всемирной». В результате «будет расширяться область Советской Республики». Каменев считал, что «это есть первая попытка проложить дорогу к среднеевропейской системе государств и поднять там революцию». По мнению Н. И. Бухарина, «при той обстановке, которая была тогда, единственным революционным шагом была тактика ЦК. В самом деле, у нас налицо было начинающееся движение в Англии, усиливающееся движение в Германии, чрезвычайно острое революционное положение в Италии, организованная Красная Армия». «При таких условиях» следовало начинать «наше движение с точки зрения международной революции».