Компетентные лица

Тот же агент в донесении от 15 января 1924 г. сообщал, что «Болгария, третируемая во всем мире как побежденная страна, не смеет преждевременно сблизиться с Советской Россией». Он писал также, что ми — ниндел Калфов, царь и компетентные лица из министерства поддерживают идею сближения с Советской Россией и что, когда «пройдет момент сербской опасности», Болгария сделает попытку сближения, приняв прежде всего представительство русского Красного Креста для репатриирования русских беженцев, желающих возвратиться на родину; однако потребует гарантии, чтобы русские представители в Болгарии не поддерживали болгарского коммунистического движения.

Кроме того, болгарская сторона, начиная со второй половины 1923 г., неоднократно запрашивала советских деятелей разного уровня о возможности урегулирования вопросов, связанных с репатриацией русских беженцев.

Характерно, что когда дело о возобновлении отношений доходило до конкретных встреч между болгарскими и советскими дипломатами, последние вновь ставили вопрос о необходимости дополнительных извинений с болгарской стороны за инцидент 1923 г. с советской миссией Красного Креста. Так, в беседе 26 мая 1924 г. первого секретаря миссии Болгарии в Константинополе с генконсулом СССР в том же городе В. П. Потемкиным, на поднятый болгарином вопрос четко, со ссылкой на Москву, прозвучал ответ: «Репатриационная делегация не может быть направлена в Болгарию правительством СССР ранее получения необходимого удовлетворения со стороны болгарского правительства за оскорбления и насилия, которым подверглась в свое время в Болгарии миссия Российского Красного Креста в целом и отдельные ее представители в частности». Другой пример: полпред СССР в Австрии В. Ауссем в дневниковой записи о встрече с венским коллегой из Болгарии Стойчевым от 2 июня 1924 г. не преминул отметить свою реплику о том, что «болгарское правительство должно будет загладить свой поступок по отношению к нашей Миссии Красного Креста»; на что якобы Стойчев сказал: «сознание необходимости последнего является широко распространенным, в частности, его разделяет король, с которым он будто бы говорил лично…» О еще более резко высказанной позиции представителя СССР сообщал болгарский посланник в Берлине М. Попов, имевший 8 декабря 1926 г. «частную и случайную встречу» с наркомом Чичериным. Излагая часть беседы, касавшейся неурегулированных отношений между двумя странами, М. Попов писал: «Причина такого положения — в самой Болгарии, возразил Чичерин нервно, но мы не можем даже подумать иметь с нею добрые отношения, пока болгарское правительство не даст нам удовлетворения и не извинится официально за обиду, нанесенную делегатам нашего Красного Креста. Ни одно государство не посмело до сих пор третировать нас таким вызывающим образом, как Болгария. Вы забыли, что Россия, несмотря ни на что, — большая страна, и захотели третировать нас, как париев. Поэтому для нас является вопросом престижа потребовать от Болгарии извинения за свой поступок».